Игорь Шпиленок – один из самых известных в России фотографов-натуралистов, автор нескольких книг и популярнейшего интернет-дневника. С 2005 года мастер регулярно наведывается на Камчатку. Практически все свое время он проводит в лесу – в сотнях километрах от города. А когда выходит из леса, то уезжает в Брянскую область. Там в маленькой заброшенной деревушке Чухраи живет его семья – жена, американский эколог Лора Уильямс, и двое сыновей.

«Мы стараемся организовывать свою жизнь так, чтобы как можно меньше находиться в городе. Мне становится неприятно и тяжело без контакта с дикой природой, – говорит Игорь Шпиленок. – Не раз бывало, что мы с женой планировали отдохнуть у ее родителей в Майами хотя бы недели три ­– но не выдерживали. Через несколько суток меняли билеты и улетали домой…»

То, что мне удалось застать фотографа в Петропавловске – можно считать большой удачей. Шпиленок пробыл в «каменных джунглях» всего день после возвращения с Толбачика. Следующим утром он уехал на Мутновский вулкан.

«Камчатка – это машина времени. Это последнее место, где есть по-настоящему дикая природа»

- Игорь Петрович, где опаснее жить: в городе или в лесу?

- Конечно, в городе. В лесу, если ты хорошо знаешь мир дикой природы, можно прогнозировать опасности. Людей же ты никогда не просчитаешь так, как просчитываешь поведение медведя или вулкана. Причем жить в лесу безопаснее одному. Когда рядом появляются еще два-три человека, всегда бывают ситуации, предугадать которые невозможно.

- У вас не возникает трудностей в общении с людьми, когда вы возвращаетесь в город после длительных лесных командировок?

- Нет, с общением у меня всегда все нормально. Возникают трудности другого плана. После того, как я больше года прожил в Кроноцком заповеднике, меня поразили скорости на дорогах Петропавловска. Казалось, что все машины такие огромные и так быстро ездят. К этому действительно пришлось привыкать. Думаю, если бы человек из XIX века оказался в городе, он бы сошел с ума на первом перекрестке. Настолько все окружающее выглядит непривычно и неестественно.

- Вы не устаете от лесной жизни?

- Нет. Во-первых, я к ней привык. А во-вторых… Надо понимать, что если ты хочешь получить хорошие фотографии, то должен быть готов отказаться от диванного комфорта и тихих семейных радостей. Хотя разлука с семьей, конечно, самая тяжелая часть моей работы.

- Один из основных героев ваших репортажей – медведь. Как близко вы к нему подходите во время съемок?

- Вообще-то у меня есть правило – не приближаться к медведям. Но беда в том, что у медведей такого правила нет. Поэтому они ко мне подходят, обнюхивают, а потом удаляются.

- В такие моменты жизнь не проносится перед глазами?

- Сейчас нет. А в первый раз нечто похожее было.

- Можете рассказать об этом подробнее?

- Когда я вел съемку в Кроноцком заповеднике, из травы вдруг вышел молодой медведь и остановился в полутора метрах от меня. Ну что мне оставалось делать: дерева рядом нет, стрелять в него – грех на душу брать. Я просто замер на какое-то время. Он подошел еще ближе и потянулся ко мне носом. Ну а я, вместо того чтобы проявить выдержку, схватил штатив и сильно ударил его по голове. Раздался глухой звук. Медведь посмотрел на меня с укором и отошел в сторону, даже не отмахнувшись. А на следующий день он очень сильно меня отблагодарил – заглянул в окно моей избушки. Мне тогда удалось сделать снимок, который победил на конкурсе Би Би Си…

Этого медведя фотограф огрел штативом по голове

Сейчас при встречах с медведями я стараюсь вести себя корректнее. На Курильском озере матухи иногда оставляют рядом со мной своих детенышей, а сами уходят ловить рыбу. Я понимаю, почему они так себя ведут. Среди медведей развит каннибализм. Взрослые самцы часто нападают на медвежат, убивают их и съедают. А людей они все-таки побаиваются... Я сижу на берегу озера часами, никого не трогаю. Медведицы видят это, проникаются ко мне доверием, поэтому и приводят своих детей. Это какая-никакая гарантия того, что на них не набросится старый самец.

Медвежья семья, портрет на память

- Вы помните свою первую встречу с камчатским медведем?

- Это было в 2005 году. Я тогда устроился работать в Кроноцкий заповедник. В первый же рабочий день меня повезли в Долину гейзеров. А там на моих глазах медведь напал на инспектора. Я выстрелил с близкого расстояния сигнальной ракетой, медведь потерял равновесие и покатился по склону. А когда поднялся, посмотрел на нас с большим уважением – ничего себе мужики дерутся... Как мы поняли, медведь проявил агрессию из-за сексуального перевозбуждения – рядом с ним была самка. Но получив в бок ракетой, он какое-то время даже не подходил к медведице. Видимо, подумал: если этот парень такой сильный, самка должна принадлежать ему.

- Медведь – самый опасный зверь в камчатском лесу?

- Пожалуй, да. Он создан для убийства крупной жертвы. Природа так его спроектировала.

- За неделю медведи убили на Камчатке двух человек. Сейчас раздаются голоса, что косолапых развелось слишком много и их надо уничтожать…

- Почти все конфликты происходят из-за того, что человек в своем поведении не учитывает близость медведя. Попробуйте набрать в поисковике два слова: Малки и медведи. Сразу выскочит масса видеороликов о том, как люди кормят животных, не выходя из машин. Это абсолютно недопустимо. Сегодня вы покормили медведя, хорошо, если руку успели отдернуть, завтра он подойдет к другой машине, а послезавтра начнет рюкзак у туриста отнимать… Еще один момент, это когда люди берут в реках больше рыбы, чем следует. Медведь остается голодным и идет на помойки, которых множество вокруг населенных пунктов. А если он хотя бы раз попробует человеческую еду, то навсегда будет от нее зависим… Отстреливать животных – самый простой путь, но не самый правильный. Нам надо брать пример с Канады или Аляски. Там уже давно делают антимедвежьи мусорные контейнеры, в которые хищник никогда не заберется. В результате у него не возникает ассоциации между пищей и человеком.

- Когда вы работали инспектором, вам приходилось с оружием в руках защищать животных от человека?

- Первую половину жизни я занимался тем, что гонялся за браконьерами в Брянском лесу. Становление брянского заповедника проходило довольно остро, слишком многие считали его своей вотчиной. Но стрелять на поражение мне доводилось только из газового оружия... Защищать природу с оружием в руках это, конечно, нужное и романтическое занятие. Но в какой-то момент я понял, что в глобальном смысле проблему так не решишь. Более важная и сложная задача – изменить отношение государства и людей, в нем живущих, к дикой природе.

- Именно для этого вы и начали вести блог?

- Для открытия блога были и другие причины. Еще не так давно российские издания отказывались публиковать мои работы. Я получал призы на международных конкурсах, печатался в самых известных западных журналах, а в России меня не замечали. Когда я приходил в московские издательства, то постоянно сталкивался с каким-то снобизмом и даже чванством. Мне сквозь зубы говорили, что мои фотоистории – неинтересны. Потом знающие люди объяснили, что у нас при каждой редакции существует свой закрытый клуб, куда очень сложно проникнуть. Мне сделать этого не удалось. Тогда я и решил открыть блог.

- Сколько человек в месяц заходит на вашу страницу в Живом журнале?

- В среднем полтора-два миллиона. Но доходило и до шести миллионов. Думаю, мне удалось занять определенную нишу. Людям просто очень не хватает того, о чем я пишу.

- Вы отслеживаете количество своих читателей? Для вас это важно?

- В принципе, да. Популярность блога позволяет мне решать вопросы, связанные с охраной природы. Опять же спонсоры появляются. Я изо всех сил стараюсь сохранять свой журнал без рекламы, но коммерческие предложения все равно поступают каждый день.

- Если не секрет, что вам предлагают?

- К сожалению, часто предлагают вещи, с которыми я не могу согласиться. Представители одной известной итальянской фирмы предложили рекламировать одежду для охотников. Причем, на очень хороших условиях. Мне, естественно, пришлось отказаться, потому что я категорический противник охоты. Иногда предлагают деньги за публикацию поста, дискредитирующего какого-нибудь политика. Мне, например, присылали фотографии депутата Николая Валуева рядом с убитыми животными. Говорят, напишите про него, вы же против охоты, а мы вас отблагодарим. Но я не стал этого делать. Возможно, когда-нибудь возьмусь за эту тему, но только в том случае, если почувствую, что она идет от меня самого... Бывают и дельные предложения. Компания «Шевроле» предоставила мне джип для путешествий. Машину оттюнинговали и доставили Камчатку. Я сначала и от этого предложения хотел отказаться. Спросил у них: «Что я буду писать, если машина сломается?» Мне ответили: «Пишите, как есть».

- И вы пишете?

- Она пока не ломается.

- Вы ощущаете себя известным человеком?

- Мне сложно таковым себя ощущать, потому что я практически все время нахожусь в местах, где нет людей. Разве только некоторые медведи меня уже узнают.

- Мне кажется, что они узнают и программиста Евгения Касперского, который, как и вы, много путешествует по Камчатке. Вы с ним знакомы?

- Нет. Хотя один раз в лесу мы разошлись буквально плечо в плечо. Уже когда он ушел, мне сказали, что это был Касперский. Но я ведь не смотрю телевизор, поэтому не знаю в лицо идолов современности.

- Вы были во многих регионах России, путешествовали по разным странам, почему именно Камчатка так вас пленила?

- Камчатка – это машина времени. Казаки пришли сюда 300 лет назад. С тех пор на 99 % территории полуострова ничего не изменилось. Оказавшись здесь, ты словно попадаешь в прошлое. Это последнее место, где есть по-настоящему дикая природа. В Сибири ее уже нет...

Я все время сравниваю камчатский Кроноцкий заповедник и Йеллоустонский парк в США, где тоже есть гейзеры. В парке к каждому из них проложена асфальтированная дорога и все вокруг испорчено инфраструктурой. На Камчатке же единственное гейзерное поле в мире, куда нельзя добраться на автомобиле...

- Можете назвать три места на Камчатке, в которых обязательно стоит побывать туристу?

- Если бы я был туристом, Долина гейзеров, возможно, оказалась бы последним местом, куда бы я поехал. Мне всегда жалко людей, которые прилетают в Долину днем. Они тратят на это огромные деньги, но в хорошую погоду (а вертолеты в плохую не летают), гейзеры почти не видны. Смотреть на них надо на рассвете или поздно вечером, когда гигантские струи пара поднимаются до самого неба...

Так что я бы посоветовал съездить на мыс Травяной на Курильском озере, где все просто кишит медведями. Думаю, стоит побывать на одном из действующих вулканов. И еще – я бы порекомендовал туристам увидеть ход лосося. Это грандиозная картина. Были случаи, когда рыба на реке сбивала меня с ног. Да что обо мне говорить. Я видел, как взрослая медведица не могла перейти реку! Рыб было столько, что они выталкивали друг дружку на берег. Это просто какое-то сумасшествие. Такого больше нигде не встретишь.

- Военные рассказывали мне еще об одном незабываемом зрелище – баллистической ракете, падающей на полигон Кура. Говорят, выглядит это восхитительно, ночью становится светло как днем…

- Возможно (смеется). Знаете, меня давно приглашает в гости директор заповедника в Ингушетии. Я спрашиваю у него: «У вас там красиво?» Он говорит: «Да, очень красиво, особенно когда федералы обстреливают боевиков и ракеты над хребтами летают».

- Игорь Петрович, что самое важное в работе фотографа-натуралиста?

- Давайте, я скажу сначала о самом не важном. Это техника. То, какая у тебя камера, абсолютно не имеет значения. Великолепный снимок можно сделать и на «дровах». Главное, чтобы тебе было, что сказать. Донести свое послание до людей сегодня фантастически легко благодаря интернету.

- Какое послание вы несете людям?

- Я хочу показать, что мы еще не совсем уничтожили дикую природу, что она существует параллельно с нами. Мы должны учитывать этот фактор. Фотографию я считаю идеальным для себя инструментом. В свое время мне очень хотелось создать заповедник в брянском лесу. Я много писал об этом в местных газетах, а еще больше фотографировал. И это принесло результат. Заповеднику уже 27 лет. Создать его, я уверен, в первую очередь помогла фотография.

- У вас есть профессиональные секреты?

- Нет. Чтобы оказаться рядом с животным, надо иметь терпение и наблюдательность. Все это приходит с опытом.

- Были случаи, когда вы по какой-то причине не успели сделать снимок и до сих пор об этом жалеете?

- Я могу целую книгу об этом издать. На каждой странице будет белый квадрат, а под ним описание того, что я не снял.

- Можете привести пример несделанной фотографии?

- В Кроноцком заповеднике я однажды увидел, как к берегу океана вплотную подошел серый кит. Он буквально вылез на мелководье. В этот момент неподалеку пасся медведь. Он встал на задние лапы и стал смотреть на кита с большим удивлением. Гигант-кит возвышался над водой, как подводная лодка, медведь же казался крошечным на его фоне. И они смотрели друг на друга. Мне надо было немедленно снимать. Но я подумал, что успею пробежать 20 метров, чтобы занять еще более выгодную позицию. Пробежал, а там оказалась низина, ничего не видно. Время было упущено. Кит уплыл, медведь – ушел. А кадр остался только в моих воспоминаниях...

Справка

Игорь Шпиленок. Родился в 1960 году в Брянской области. Фотограф-натуралист, основатель и первый директор заповедника «Брянский лес». Автор фотокниг о дикой природе, победитель ряда престижных международных фотоконкурсов. В 2013 году проехал на автомобиле ГАЗ-33081 по российским заповедникам: от Брянского леса до Камчатки. Жена – эколог Лора Уильямс. Четверо сыновей: Тихон, Пётр, Андрей и Макар.