Знаете, хотела написать о том, как я нечаянно обворовала цыган, о книжках про мам, о новых площадках. Но напишу о другом. Сейчас много говорится о врачах и врачебных ошибках, о смертях в роддомах, о том, кто виноват и что делать. Вот только 15 августа прошла встреча общественности с членами правительства Камчатского края и руководителями лечебных учреждений по этому поводу, недели не прошло – новые смерти.

- Меня экстренно кесарили. Я лежала в схватках, раскрытие было маленькое. Заведующая спешила на платные роды, но заглянула ко мне, посмотрела что-то и потребовала, чтобы немедленно разворачивали операционную. Прокесарили, спасли малыша. Он оказался весь перевит пуповиной… Если бы она прошла мимо…

- Рожала двойню. Одна девочка нормально развивалась, но ее пуповина обмотала вторую. В родах одна другую душить начала. Но спасли. Теперь все хорошо, и с весом все в порядке. Завтра на выписку.

А еще одна женщина лежала, нерусская. Тихая, милая, русский практически не знает. Третьего ребенка рожала. У нее матка не сокращалась, кровь оставалась в полости. Написала отказную, убежала через 3 дня после родов. К мужу, к детям. Что с ней сейчас?

Это все пока я в роддоме лежала, наблюдала. Может детали какие перепутала, но… Знаете, что меня больше всего удивило? Почти все женщины, выходившие в роды, имели какие-то проблемы. У каждой даже не второй, а можно сказать, первой, младенцы шли с «натуральными узлами» (кажется так это называется), с обвитиями, то боком, то ножками, преращалась родовая деятельность или что-то еще происходило… Причем до момента родов все шло хорошо, были отличные УЗИ, отличные анализы, но в родах случался какой-нибудь трындец. И врачи вытаскивали, откачивали, спасали.

Но, например, в моем случае, если бы что-то пошло не  так…

Я выходила в роды ночью. Это отвратительно. Я очень старалась родить если не днем, то хотя бы вечером. Но, против природы не попрешь. Вечером меня спустили в родблок. Я шла счастливая, уверенная почему-то, что рожу быстро и с удовольствием, так же как и дочку. Подошла акушерка, сказала «Меня зовут Светлана Геннадьевна. Запомнила? Повтори» Я еще удивилась, к чему бы это? Меня осмотрели и решили, что мне еще не скоро рожать. И все ушли. Я была одна не то, что в палате. По-моему, я была одна на этаже. Схватки накатывали, я сначала пела, потом рычала, потом мычала. Я честно пыталась убедить себя в том, что я корова, потому что весь последний месяц я читала Джеймса Хэрриота и знала, что у коров в основном процесс родов проходит очень легко. В общем, на мотив песни «Я ворона», я пела «Я – корова, я – корова, коровававава». А потом стало не до песен уже, я стала звать хоть кого-нибудь. В гордом одиночестве я провела около двух часов. Мне было очень страшно. Потом я начала орать во весь голос. Зашла сонная акушерка. Отругала меня за то, что я такая большая и так кричу. Что все люди и людям спать надо. И что вообще она не слышала, чтобы я ее по имени отчеству позвала. «Я тебе что, просто так говорила, чтобы ты запомнила, как меня зовут!» Мне показалось, что я в застенках гестапо. У меня схватки, мне больно. Я не виновата, что все происходит ночью, а меня отчитывают, как девочку, что я спать мешаю. Потом шли потуги. Я уже не могла кричать, выла потихоньку «Светлана Геннадьевна», я чувствовала, что началось, но что идет как-то не так. Периодически СГ заглядывала, ругала меня, что я спать не даю, что я хожу босиком по полу, что как вообще ТАК можно рожать третьего ребенка. «Это не потуги» - говорила она мне несколько раз. И я дышала, пропуская все через себя, стараясь не тужится, потому что знала, что это может быть чревато. Наконец пришла врач. Когда она начала со мной ласково разговаривать, я готова была разреветься. Акушерка что-то еще пыталась сказать, что мне до потуг, как до луны. Но врач вдруг начала производить какие-то манипуляции. Я видела по ее лицу, что что-то не так. Мне ноги за уши пытались завести, а я все дышала, пропуская потуги. И это длилось долго. Потом врач не выдержала и произнесла «Да что же вы не тужитесь?» «А уже пора?» - удивилась я и тут же вышла головка малыша. И… родовая деятельность прекратилась. Все. Ребенок на половину там, наполовину здесь, обвит пуповиной, на шее узел, а у меня схватки прекратились. Врач смотрела на часы и по ее глазам я видела, что у нас ничего хорошего. Но спустя несколько минут схватка пошла и Мишка появился на свет. Синий, с пуповиной на шее, закричал не сразу. Его забрали, что-то с ним делали, мне его не дали. Сказали, что он слишком слаб. Главное, что живой!

А потом все закончилось, все ушли, и я опять осталась одна. Через 2 часа я проснулась все в той же родовой палате. Времени было около 5 утра, я звала акушерку, очень хотелось пить, а моя вода осталась наверху, почему-то мне не разрешили ее взять. Акушерку я не дозвалась. Встала сама, доползла до раковины, попила. Испачкала пол, но тряпки не было. Потом лежала и чувствовала, как из меня выходит кровь. И понимала, что пойди сейчас что-то не так, я умру. Но в тот момент мне уже было плевать.

А в 6 утра явилась СГ. С порога начала кричать, что я вставала, что я испачкала полы, что ей теперь это убирать придется. Что таких отвратительных рожениц, как я, ей встречать не приходилось, что я своего ребенка чуть не убила, потому что орала. Я спрашивала ее, что с моим ребенком, но она сказала, что там все совсем плохо, что он в реанимации, что я его задушила. Все это она мне высказывала, пока мы поднимались в палату. Потом я лежала и думала о том, что я даже умереть не могу сейчас, хоть и очень хочу. Я думала о том, что если малыша не станет, это будет не моя вина, и не вина врачей. Потому что как только врач начала давать команды, я взяла себя в руки и слушалась. Но еще я понимала, что если мой ребенок вот сейчас, где-то в реанимации умрет… Я не смогу это пережить. СГ зашла ко мне потом еще раз, через некоторое время. Настроение у нее улучшилось, и она сообщила мне, что с ребенком в принципе все уже нормально.

Что это было? Почему она меня так невзлюбила? Зачем она пыталась внушить мне, что я убила своего ребенка? Ведь именно об этой акушерке я слышала очень много хороших отзывов. Она профессионал. Но может быть именно профессионализм здесь и мешает? Пациенты воспринимаются, как рабочий материал, а цена ошибки становится не такой значительной. Хотя с другой стороны – если пропускать все через сердце, так и выгореть можно. А себя беречь тоже надо. Я вот просто еще о чем думаю. Если бы на моем месте оказалась молодая девочка, если бы не дай Бог, с  ребенком все же что-то случилось бы? Эта вина, которую тебе внушили в тот момент, когда ты настолько беззащитна, она же сожрет изнутри.

Но все мы люди, все мы под Богом ходим, разное приключиться может. Ну не хочу я, не могу верить в то, что вот врачи наших трех роддомов сознательно шли на убийство женщин и детей, что у них прямо план работ такой – в ближайший месяц угробить еще пару человек… Нет, конечно. Другое дело – случаются обстоятельства, от которых, ох, как не хочется зависеть. Вот медработник (не обязательно врач), он же тоже человек. И вполне может случится так, что приболел он, или неприятности дома. Или иногда бывает, что вдруг просто станет нехорошо – вспышки на солнце, перепады давления. Со мной такое временами происходит, поэтому я допускаю это и у других… Но как же не хочется зависеть от этих «случайностей»! Как же хочется, чтобы профессионал оставался профессионалом всегда, чтобы наши жизни не зависели от чьего-то настроения или самочувствия. Чтобы врач оставался врачом, водитель – водителем, милиционер (пардон, полицейский) – милиционером…

Но если я сподоблюсь идти рожать еще раз, я пойду в роддом №1. Потому что там хорошие палаты. Потому что кроме одной единственной акушерки весь остальной персонал был вежлив и предупредителен. Отношение в целом было хорошее. Несколько дней с нами лежали девочки из второго роддома, говорили, что там с ними очень грубо обращались. А у нас врачи и акушерки были очень хорошими. В основном. Да.

Но в следующий раз я учту два момента. Во-первых, рожать я пойду с мужем. Во-вторых, я знаю, к какой акушерке не хочу попасть. Уж ее имя-отчество я навсегда запомню.