«Газпром», очевидно, остался без перспективного проекта в Охотском море

В конце июля 7 европейских стран объявили о своей солидарности с решением Евросоюза о продлении санкций против России. Это Черногория и Албания (кандидаты на членство в ЕС), Исландия, Лихтенштейн и Норвегия (члены Европейской экономической зоны), Украина и Грузия (последняя присоединилась только к санкциям в отношении Крыма и Севастополя).

Их решение трудно назвать неожиданным, однако наличие в этом списке Лихтенштейна – крошечного государства на границе между Швейцарией и Австрией, обладающего крайне развитым финансовым рынком и считающегося «налоговым убежищем» для компаний со всего мира — заставили задуматься о возможном ущемлении российских финансовых интересов.

Однако пока новых бед для зарубежных российских капиталов не предвидится. Эксперты считают, что в условиях продолжительного санкционного давления этот жест имеет скорее символическое значение. «Лихтенштейн по современным меркам занимает очень небольшую долю среди компаний льготной налоговой юрисдикции. Большую часть фирм, которые потенциально могли бы попасть под санкции, это просто не затронет», – поясняет Сергей Хестанов, доцент факультета финансов и банковского дела РАНХиГС.

Скорее всего, это просто проявление общеевропейской тенденции, которое не повлечет дополнительных последствий для России, в том числе в силу своей предсказуемости. Тем более что после финансового кризиса традиционные офшорные практики подверглись усиленному давлению во всем мире, и компании стали использовать двухступенчатые схемы, предпочитая страны с относительно льготными налоговыми режимами, де-юре не являющимися офшорами.

На дне

Гораздо более серьезный сигнал Россия получила со стороны своих «заокеанских партнеров». В пятницу 7 августа стало известно о дополнительных санкциях США против «Газпрома», запрещающих использование американского оборудования на Южно-Киринском газоконденсатном месторождении. Впервые объектом американских санкций стало не физическое или юридическое лицо, а конкретное месторождение, представляющее для российской компании достаточно большую ценность.

Южно-Киринское месторождение находится в Охотском море и, по сведениям «Газпрома», содержит 637 млн кубометров газа и 97 млн тонн газового конденсата. В дальнейшем геологи рассчитывают значительно увеличить размеры разведанных запасов. По планам компании, добытый газ должен поступать на дополнительную линию единственного в России СПГ-завода на Южном Сахалине. Свой интерес к участию в этом проекте достаточно давно выражает англо-голландская Shell, которая владеет долей в совместном с «Газпромом» проекте «Сахалин-2».

«Пожалуй, для «Газпрома» это единственная возможность организовать дополнительный экспорт газа в Тихоокеанском бассейне, поскольку «Силы Сибири» не дотягиваются до Тихого океана, а другие сахалинские месторождения не способны обеспечить газом даже проекты по СПГ», – считает партнер консалтинговой компании RusEnergy Михаил Крутихин.

В предусмотренные сроки, то есть к 2018 году, эксплуатация месторождения точно не стартует – на этом пути российского газового гиганта ожидает череда сложностей. Одна из проблем — обнаруженные на месторождении значительные запасы нефти (почти 500 млн тонн), рассказывает Крутихин. «Если эта нефть находится в одном подземном резервуаре с газом, то ее придется извлекать в первую очередь, потому что иначе давление упадет и нефть останется там навсегда. А извлекать подводными добычными комплексами, как планировал «Газпром», в таких условиях нельзя». Единственный выход – строить специальные ледостойкие платформы, но это потребует больших затрат и дополнительно четырех-пяти лет работы.

Эти опасения могут и не оправдаться – для проверки в этом году планируется пробурить две разведывательные скважины. Впрочем, даже если резервуары разделены, то немедленно возникает следующая проблема. Необходимое оборудование для подводной добычи нефти имеется только у четырех компаний: одна – норвежская, две – американские и еще одна норвежская с американскими владельцами, объясняет Крутихин. Ни одна из этих компаний в ближайшее время сотрудничать с «Газпромом» не станет, а больше технологии взять просто неоткуда.

Таким образом, несмотря на то что американские компании непосредственно в проекте не участвуют, санкции США могут сорвать планы «Газпрома». «Это очевидное ужесточение санкций, попытка подтянуть к ним даже те европейские компании, которым это совсем не выгодно. Сейчас мы наблюдаем поиски новой модели взаимоотношений «Газпрома» с иностранными компаниями, что особенно важно еще и после неудачи со Штокмановским месторождением. Видимо, если американцы будут последовательно выступать против – сорвется и возможная сделка с Shell», – считает старший научный сотрудник ИМЭМО РАН Михаил Субботин.

Запрет на экспорт в Россию оборудования для глубоководного бурения производства США и ЕС действовал и ранее — новым постановлением США вновь продемонстрировали свою решительность по санкционной политике, а также внесли некоторые уточнения.

Упущенная выгода

В прежних санкциях указана предельная глубина, после которой начинает действовать запрет на продажу оборудования, – 500 футов (около 150 метров). По информации «Газпрома», разброс глубины на Южно-Киринском месторождении достаточно велик – от 110 до 320 м, что вносит некоторую неясность. Кроме того, старыми санкциями запрещено бурение на арктическом шельфе, но следует ли считать этот участок Охотского моря Арктикой – спорный вопрос.

«Это точечные выстрелы в болезненные места, ведь очевидно, что российский бюджет очень сильно зависит от нефти и газа. А такие проекты, как Южно-Киринский, – это точки экономического роста», – считает Субботин.

Действительно, проект Южно-Киринского месторождения, в отличие от множества предыдущих затей «Газпрома», выглядит экономически привлекательным – как писали ранее «Ведомости», монополисту удалось потратить более 2,4 трлн рублей на невостребованные проекты. «Газпром» затевал гигантские проекты, чаще всего инфраструктурные, строил газопроводы. Они абсолютно нерентабельны и имеют некий сомнительный политический смысл только в глазах руководства страны», – полагает Крутихин.

Среди таких проектов – газопровод «Бованенково-Ухта», «Южный коридор» и «Южный поток», «Турецкий поток», «Сила Сибири»-1 и 2, газопровод «Сахалин-Хабаровск-Владивосток» и так далее.

Но даже 2,4 трлн рублей – это не конец истории, полагает Субботин. «Это деньги, потраченные на проекты, которые по тем или иным причинам замораживаются. Но никто не считает упущенную выгоду — не только потерю времени или нерациональное использование ресурсов, но и те доходы, которые были бы получены, если бы эти деньги были потрачены более рационально».

В случае с Южно-Киринским месторождением упущенная выгода может оказаться значимой в силу исходной привлекательности проекта. Компания Shell, как технологический и финансовый лидер, могла бы выступить очень ценным партнером. Сотрудничество с такими компаниями, как Exxon, Shell, BP, которые много работали на сложных арктических шельфах, абсолютно необходимо для того, чтобы перенимать передовой опыт и наиболее эффективно разрабатывать имеющиеся ресурсы. В конечном счете от этого партнерства выиграла бы именно Россия, уверен эксперт.

«То, что на глазах всего мира происходило в условиях высоких нефтяных цен, напоминает поведение торговки в советском магазине: «Вас много, а я одна». Теперь наступает некоторое отрезвление в условиях падающих цен на энергоресурсы и санкций. Если выяснится, что это отрезвление наступило слишком поздно – будет, конечно, очень жаль», – заключает Субботин.

Арнольд Хачатуров, «Новая газета»