Камчатский пенсионер заплатит штраф за вырубку каменных берез

Наверняка профессионал-охотник был, строил у себя на участке что-то позарез необходимое к зиме.... Пользуясь случаем, обращаюсь к заглядывающим сюды читакам из властьпридержащих: ну урегулируйте вы наконец вопрос в лесном законодательстве о выделении охотникам, промышляющим и живущим в осенне-зимний период в лесу, небольшого количества леса на дрова и на необходимые подсобные работы! Ну что за херня: заставляют нести справку, что у тебя в поселке имеется дом с печным отоплением! А если меня прежняя советская власть квартирой облагодетельствовала, в которой живу и где никакого печного отопления нет? Мне не в поселке, а в лесу надо отопиться, на охоте!! Вот и этот бедолага наверняка попал под раздачу соболевских лесников, действовавших по указивкам районного начальства...

Ну, чисто Тургенев из "Записок охотника" про ужасы крепостного права. Очерк "Бирюк" читаем и наслаждаемся нынешними реалиями российской жизни. Не прошло и 200 лет: У срубленного дерева, на земле, копошился лесник; он держал под собою вора и закручивал ему кушаком руки на спину. Я подошел. Бирюк поднялся и поставил его на ноги. Я увидел мужика, мокрого, в лохмотьях, с длинной растрепанной бородой. Дрянная лошаденка, до половины закрытая угловатой рогожкой, стояла тут же вместе с тележным ходом. Лесник не говорил ни слова; мужик тоже молчал и только головой потряхивал. - Отпусти его, - шепнул я на ухо Бирюку, - я заплачу за дерево. Бирюк молча взял лошадь за холку левой рукой; правой он держал вора за пояс: "Ну, поворачивайся, ворона!" - промолвил он сурово. "Топорик-то вон возьмите", - пробормотал мужик. "Зачем ему пропадать!" - сказал лесник и поднял топор. Мы отправились. Я шел позади... Дождик начал опять накрапывать и скоро полил ручьями. С трудом добрались мы до избы. Бирюк бросил пойманную лошаденку посреди двора, ввел мужика в комнату, ослабил узел кушака и посадил его в угол. Девочка, которая заснула было возле печки, вскочила и с молчаливым испугом стала глядеть на нас. Я сел на лавку. - Эк его, какой полил, - заметил лесник, - переждать придется. Не хотите ли прилечь? - Спасибо. - Я бы его, для вашей милости, в чуланчик запер, - продолжал он, указывая на мужика - да вишь, засов... - Оставь его тут, не трогай, - перебил я Бирюка. Мужик глянул на меня исподлобья. Я внутренне дал себе слово во что бы то ни стало освободить бедняка. Он сидел неподвижно на лавке. При свете фонаря я мог разглядеть его испитое, морщинистое лицо, нависшие желтые брови, беспокойные глаза, худые члены... Девочка улеглась на полу у самых его ног и опять заснула. Бирюк сидел возле стола, опершись головою на руки. Кузнечик кричал в углу... дождик стучал по крыше и скользил по окнам; мы все молчали. - Фома Кузьмич, - заговорил вдруг мужик голосом глухим и разбитым, - а, Фома Кузьмич. - Чего тебе? - Отпусти. Бирюк не отвечал. - Отпусти... с голодухи... отпусти. - Знаю я вас, - угрюмо возразил лесник, - ваша вся слобода такая - вор на воре. - Отпусти, - твердил мужик, - приказчик... разорены, во как... отпусти! - Разорены!.. Воровать никому не след. - Отпусти, Фома Кузьмич... не погуби. Ваш-то, сам знаешь, заест, во как. Бирюк отвернулся. Мужика подергивало, словно лихорадка его колотила. Он встряхивал головой и дышал неровно. - Отпусти, - повторил он с унылым отчаяньем, - отпусти, ей-Богу, отпусти! Я заплачу, во как, ей-Богу. Ей-Богу, с голодухи... детки, пищат, сам знаешь. Круто, во как, приходится. - А ты все-таки воровать не ходи. - Лошаденку, - продолжал мужик, - лошаденку-то, хоть ее-то... один живот и есть... отпусти! - Говорят, нельзя. Я тоже человек подневольный: с меня взыщут. Вас баловать тоже не приходится. - Отпусти! Нужда, Фома Кузьмич, нужда, как есть того... отпусти! - Знаю я вас! - Да отпусти! - Э, да что с тобой толковать; сиди смирно, а то у меня, знаешь? Не видишь, что ли, барина? Бедняк потупился... Бирюк зевнул и положил голову на стол. Дождик все не переставал. Я ждал, что будет. Мужик внезапно выпрямился. Глаза у него загорелись, и на лице выступила краска. "Ну на, ешь, на, подавись, на, - начал он, прищурив глаза и опустив углы губ, - на, душегубец окаянный: пей христианскую кровь, пей..." Лесник обернулся. - Тебе говорю, тебе, азиат, кровопийца, тебе! - Пьян ты, что ли, что ругаться вздумал? - заговорил с изумлением лесник. - С ума сошел, что ли? - Пьян!.. не на твои ли деньги, душегубец окаянный, зверь, зверь, зверь! - Ах ты... да я тебя!.. - А мне что? Все едино - пропадать; куда я без лошади пойду? Пришиби - один конец; что с голоду, что так - все едино. Пропадай все: жена, дети - околевай все... А до тебя, погоди, доберемся! Бирюк приподнялся. - Бей, бей, - подхватил мужик свирепым голосом, - бей, на, на, бей... (Девочка торопливо вскочила с полу и уставилась на него.) Бей! бей! - Молчать! - загремел лесник и шагнул два раза. - Полно, полно, Фома, - закричали, - оставь его... Бог с ним. - Не стану я молчать, - продолжал несчастный. - Все едино - околевать-то. Душегубец ты, зверь, погибели на тебя нету... Да постой, недолго тебе царствовать! затянут тебе глотку, постой!

Часы для них очень важны, они очень точные. Важно, чтоб новый фсб-них определил вороватых куда нужно, и по этим, очень точным часам, сверял, как коротают от звонка до звонка... на ЛЭПе, в сибири, да за еду и одежду

Павел -точно-вспомнил-узбек был-вона оно как- то все происходит -узбеки нашим лесом торгуют а пенсионера камчадала под суд-потому что для себя захотел и не поделился-а интересно-вот сажают и сажают мэров губернаторов-ну текучка у них-и у всех сотнями часы изымают -по лимону в среднем каждые-у них это что заразное=часы=интересно-а сколько у кого на камчатке их больше

Простой люд нужен, для взимания штрафов, чтобы вкалывал на мизерные зп............