Слово – лечит! История журналистки, попавшей в больницу впервые в жизни

- Сегодня день травматолога, – сказал таксист, высаживая меня на гололёд возле поликлиники, куда я приехала на приём после выписки из отделения травматологии. – Идите осторожно, чтобы больше ничего не сломать!

Попала я в ноябре в стационар Камчатской краевой больницы впервые в жизни, хотя родилась на полуострове. Так сложилось, что судьба берегла от травм и серьёзных болезней, и о страшилках нахождения на госпитализации знала лишь понаслышке да из социальных сетей. О том, что больницы переполнены, порядка нет, что лечат плохо, медперсонал грубый, кормят только так, чтобы пациенты с голода не умерли, туалет один на коридор и прочее, и прочее. Негатива в интернете хватает. Поэтому в стационар собралась со страхом. Но без операции грозила косорукость – неправильно срастался сложный перелом правой руки, полученный в отпуске в одной из стран ближнего зарубежья. Теперь проблемы камчатской медицины известны мне, что называется, изнутри, и я попытаюсь развенчать или подтвердить мифы о ней.

Миф первый (об отсутствии мест)

Да, стационар краевой травматологии действительно переполнен. Палата №1, в которую меня определили, оказалась семиместной. Меньше мест, всего три,  только в палате для ветеранов. В самый травмоопасный сезон – зимой, во время и после циклонов, пациентов приходится класть даже в коридоре. Когда же, наконец, построят новую краевую больницу? – вопрос витает в воздухе уже не первый десяток лет.

В нашей палате за три недели моей госпитализации побывали три женщины с переломом шейки бедра, двое из которых получили травму на скользких улицах камчатской столицы, причём одна из них – на пешеходном переходе возле ЦУМа, возвращаясь вечером с работы. Вторая – утром, по дороге на работу, на оживлённом перекрёстке Северо-Востока. Догадаться бы дамам зафиксировать происшествие и обзавестись свидетелями – городские службы благоустройства выложили бы им по суду кругленькую сумму. Но кто же в такой момент думает о деньгах? Суметь бы скорую вовремя вызвать…

Коридор травматологии. Зимой, в травмоопасный сезон, он тоже заполнен пациентами. 

Две женщины попали с переломом голени, одна из них – после прогулки с собакой по Вилючинску. Двое после ДТП, в том числе с травмой позвоночника. Трое, включая меня – «рукастые». И здесь проявилась специфика полуострова: представительница прекрасного пола из Усть-Камчатска, яркая блондинка и душа нашей травмированной компании заработала деформацию ладоней обеих рук многолетним трудом на конвейере рыбзавода. 

Поразила тоненькая, хрупкая девушка едва за 50 кг весом, младшая медсестра одной из петропавловских больниц, поступившая на операцию по поводу разрыва коленных связок. И где бы вы думали она его получила? Тоже на работе: надорвалась, перекладывая на каталку массивного больного с инсультом, которого нужно было срочно везти на томографию. А дюжих санитаров в штате не предусмотрено. Тем не менее медработник собирается и дальше ухаживать за больными и претензий ни к кому не имеет. Цены нет таким медикам!

Миф второй (о беспорядке)

Абсолютно неверен. Строгий порядок во всём, режим соблюдается неукоснительно. Все кровати в палатах – функциональные, с возможностью регулировки по высоте от пола, подъёму или опусканию ног и изголовья, с  подвесками на кронштейнах для повреждённых конечностей. Что поразило сразу – идеальная чистота. Влажная уборка дважды в день. В каждой палате – специальный настенный прибор для обеззараживания воздуха. Холодильник, который старшая медсестра проверяет на свежесть продуктов из разрешённого списка каждое утро. У каждой кровати с лежачим больным – столик на колёсиках. Обязательное проветривание несколько раз в день: без него не обойтись в платах с лежачими больными, хотя утки из-под них и выносятся вовремя.

Туалет для женщин, он же ванная комната, действительно один на отделение. Но очереди в него нет – ходячих больных мало. У большинства – травмы нижних конечностей. В туалетной комнате та же идеальная чистота, санэпидрежим выполняется неукоснительно. На каждой двери во всех помещениях висит распоряжение главного врача по этому поводу. Чувствуется школа.

Миф третий (о плохом питании)

Столовой в травматологии нет, еду носят по палатам. На мой взгляд, питание в основном сбалансировано, во всяком случае, для тех пациентов, которые не задались целью набрать в стационаре лишний вес. На завтрак дают, как правило, молочную кашу, хлеб с маслом и сыром, варёное яйцо. На обед – суп или борщ, второе блюдо с мясом и классический компот из сухофруктов. Полдник – апельсин, яблоко, или стакан кефира или сока. Ужин подают после 17 часов – например, творожную запеканку или макароны с сосисками. Всё свежее и вкусное. И до отбоя в 22:00 – на диете. Кстати, перед отбоем мы всей палатой сбрасывались продуктами на чай – кому что принесли родные. Участвовали в вечернем чаепитии все, в том числе женщины с побережья, которым передачи не приносили.

Некоторые дамы, привыкшие дома по ночам заглядывать в холодильник, шуршали после отбоя целлофаном в тумбочках и аппетитно хрустели, уплетая домашние продукты. Но это дело привычки. Даже при полном отсутствии передач со стороны – больничное питание достаточное.

Один минус – полное отсутствие в меню свежих овощей. «А что вы хотите за 280 рублей на брата?» – резонно заметила кухонная сотрудница. Но вопрос всё-таки есть. Как раз в середине ноября по соцсетям,  в которых зависают все пациенты, распространилась информация с заявлением представителей краевого правительства, что Камчатка на 100 % обеспечена свежими овощами собственного производства. А почему бы от этого изобилия не отщипнуть кружочек огурца, ломтик помидора или веточку укропа для больных людей? Уж наверное краевой бюджет не сильно пострадал бы.

Миф четвертый (о грубости персонала)

Проскакивает ненормативная лексика только у младшего медперсонала. Но беззлобно – свои обязанности санитарки, или младшие медсёстры, как их сейчас называют, выполняют неукоснительно. Сделала замечание – услышали сразу.

Интересный факт: степень собственной значимости персонала перед пациентами определяется служебной лестницей. На её верху врачи – спокойные, немногословные, очень заняты, у них работы много. Медсёстры энергичнее и авторитарнее, могут и голос повысить на проштрафившегося пациента, но дело своё знают.

Но настоящие хозяева палат – это санитарки и уборщицы. В палату входят генералами: сознают свою власть над больными. Ну кто ещё судно вынесет из-под «кузнечика» (мы так называли между собой лежачих пациентов с ногой на растяжке), протрёт его влажной тряпкой во всех местах, сменит подгузник и пелёнку? Работа трудная, зарплата невысокая, неудивительно, что почти весь младший медперсонал – пенсионного возраста и в большом дефиците.

Конечно, внимания пациентам не хватает. Врачи в цейтноте. Одна из наших женщин, из Оссоры, пошла на хитрость, чтобы поговорить с доктором. Сказала медсестре: «Передайте доктору, что у меня к нему очень серьёзный разговор!» И совсем скоро лечащий врач зашёл в палату: «Что случилось, у кого тут ко мне серьёзные вопросы?». Тут мы и оторвались, каждый спросил, что хотел.

Миф пятый (о недостатке лекарств и плохом лечении)

Не соответствует истине. Все необходимые препараты – таблетки, уколы, капельницы – больные получают. Качество лечения, на мой взгляд, высокое. За время моего пребывания в стационаре все операции прошли успешно, пациенты выписаны на выздоровление без осложнений.

В один из воскресных вечеров в стационар нагрянул с визитом министр здравоохранения. Что стало причиной проверки, неизвестно. Нас загнали в палаты и велели в коридор не выходить. В приоткрытую дверь было видно, как по коридору прошла целая делегация, в том числе главврач и наши хирурги. Говорят, министр возмутился курением на лестнице и незастёгнутым халатом кого-то из персонала. «Других проблем у нас в медицине нет!» – ёрничали пациенты.

Доброе слово – в протоколы лечения

На амбулаторное лечение я выписывалась с исправленной рукой, настоятельными рекомендациями лечащего врача три месяца носить гипс, не снимая, и пить препараты кальция с обязательным витамином D. Обзавелась новыми знакомствами в Петропавловске, Ключах, Усть- Камчатске и Оссоре и авторскими рецептами вкусных блюд и выпечки, которую можно сделать одной рукой.

Надела на здоровую руку дарёный мужем гранатовый браслет, и сразу боль в оперированной руке утихла. Врачи называют этот эффект психосоматикой – собственным внушением. Когда болит долго, начинаешь верить во всё, что попало, цепляться за народные приметы, искать советы в интернете… А вот бы врач подошёл и сказал доброе слово! «Не надо с нами сюсюкать, подойди и просто скажи, что всё будет хорошо у меня, мы ведь верим и надеемся!» – рассуждала одна из лежачих пациенток, Татьяна, очень эмоциональная. Когда её предупредили, что завтра будут снимать швы – заплакала. Заранее боится боли! Успокаивали всей палатой. Некоторые женщины фотографировали синяки от уколов и отсылали своим родным – чтобы пожалели…

Врачи перегружены, оперируют каждый день. А пациенты всё равно ждут внимания.

После выписки, при выходе из корпуса встретила Ольгу, выписавшуюся неделю назад: ей отказались снять швы в поликлинике, сославшись на отсутствие талонов к травматологу. Ольга жаловалась, что врачи на больного не смотрят, не отрываются от компьютера. Слов сочувствия не дождёшься.

Посоветовала ей зайти в приёмное отделение и позвонить в ординаторскую бывшему лечащему врачу, он у нас с ней один. Вечером созвонились, оказалось, доктор бесплатно снял ей швы в коммерческой клинике, где он принимает по вечерам. А в отделение никого с улицы не пускают – карантин.

В моей поликлинике по месту жительства молодой врач-травматолог ожидаемо сидел за компьютером и быстро печатал: надо было закрыть очередной эпизод обращения пациента на приём. Рентген подтвердил, что после сложной операции с двойным переломом моя рука срастается нормально. Эпизод закрыли, и я пошла домой до следующего приёма через три недели.

Плоды оптимизации

Интенсификация, оптимизация, цифровизация… Конвейер по приёму и лечению больных по стандартным протоколам. Всё это, на мой субъективный взгляд, обезличивает больного и отдаляет его от врача. Доктор уже не встаёт от компьютера, чтобы взять пациента за руку и посмотреть ему в глаза. Во всяком случае, со мной такого во время осенних походов по врачам не случилось ни разу, ни в районной поликлинике, ни в краевой консультативной. И визит к эскулапу превращается в документальный эпизод, который необходимо правильно оформить и закрыть.  При том, что время, отведённое на приём одного пациента, при увеличении нагрузки на врача, осталось прежним. Где выход?

Федеральные стандарты нам не отменить, для этого требуется законодательная инициатива. Но что, если прописать в протоколах лечения обязательные слова поддержки и сочувствия при каждом визите больного? Врачи в своём большинстве – люди с высоким интеллектом и развитым чувством ответственности. Иначе в этой профессии делать нечего. И доктора будут это предписание выполнять! Можно даже стандартные короткие фразы разработать, чиновники это умеют. Просто врачей загнали в такие условия, что им некогда лишний раз оторваться от бесконечного оформления цифровых и бумажных документальных носителей. И та самая психосоматика, подключающаяся к медикаментозному, оперативному и другим видам лечения от доброго слова врача, перестаёт работать. Уверена, что эту систему можно и нужно изменить. Вспомнить, что слово лечит!..

Ну а в целом, на мой субъективный взгляд, работа медиков в Камчатской краевой больнице поставлена, как надо. Несмотря на дефицит площадей, дефицит кадров, недостатки финансирования и хвалёную оптимизацию...

Татьяна Боева