На Камчатке свидетель рассказал детали трагической гибели туристки на вулкане Горелом

Как сообщало ИА «Кам 24», трагедия произошла 25 июля, когда 50-лкетняя Елена в составе группы из четырех человек совершала восхождение на вулкан Горелый. Примерно в 500 метрах от кратера женщине стало плохо, и она потеряла сознание. По данным краевого управления МЧС, спасатели забрали уже труп туристки. Как сообщили в СКР, женщина скончалась от острой коронарной недостаточности.

Гендиректор туристической компании «Край вулканов» Эдуард Фролов был непосредственным свидетелем ЧС и сам участвовал в эвакуации туристки с вулкана. О произошеднем он написал подробно на своей странице в Фейсбук:

«Обыкновенная смерть на вулкане Горелый.

25 июля в соцсетях и информационных агентствах была распространена новость о том, что на вулкане Горелый погибла женщина. Тут же сообщалось, что ее тело сняли с вершины вулкана спасатели. Но надеюсь, не сами спасатели или сотрудники МЧС были источником этой информации, так как к снятию тела они не имели ни малейшего отношения.

В этот день на вулкане Горелый было многолюдно. Хорошая погода, более-менее комфортная дорога, несложный подъем. Утром у подножия Горелого даже дежурили инспектора Природного парка «Вулканы Камчатки». Они останавливали все машины и проверяли разрешения на посещение, никого не штрафовали, но предупреждали. С недавнего времени вулкан Горелый попал в зону их ответственности, когда у них изъяли часть другой территории в пользу, уже знаменитого, частного проекта «Три вулкана». Там забрали, тут прибавили. На автомобильной площадке, перед тропой, ведущей наверх, скопилось несколько десятков легковых машин и около 5 «вахтовок». Сотни человек спешили к вершине, столько же спускались обратно.

Мы со своей группой туристов тоже поднимались наверх. Приблизительно посередине нам встретилась женщина, которая спросила есть ли у нас спутниковый телефон и объяснила, что он нужен для того, чтобы вызвать спасателей. Перед вершиной какой-то женщине стало плохо, она находится без сознания. Далее она поспешила вниз. Учитывая некий опыт общения с экстренными службами в виде ПСО Камчатского края и служб ГО и ЧС (прошу прощения если какие-то аббревиатуры названы сейчас и в дальнейшем неправильно, это не столь важно, наверное) вызывать помощь, не имея никаких фактов - бессмысленно. Оставив своих туристов идти своим темпом, через десять минут я был в 300 метрах от вершины. Прямо на тропе лежала женщина, не подающая признаков жизни. Несколько человек делали искусственное дыхание. Кто-то что-то советовал, кто-то проходил мимо, все было вполне буднично. Жара и на небе ни облачка. Опять же, в силу пусть малого, но все же опыта, осмотрел зрачки пострадавшей, попробовал нащупать пульс или хоть какие-то признаки дыхания. К сожалению, стало понятно, что женщина мертва. Из грудной клетки раздавались только механические хрипы от гоняемого по кругу воздуха. Искусственное дыхание делал Женя, с которым мы потом познакомились. По его словам, уже минут 40, что совсем не оставляло никаких шансов пострадавшей.

Набрал со спутникового телефона дежурного ГО и ЧС (+74152301098). Представился, сообщил детали произошедшего и наше местоположение. Указал, что я не являюсь медицинским работником и факт смерти подтвердить конечно не могу. Дежурный попросил подождать (!) и мой номер телефона. При том что я сообщил, что звоню по спутниковому. Спросили имя пострадавшей, возраст, ее место проживания. Потом трубку дежурного ГО и ЧС взял новый человек, представился, но я не запомнил, конечно. Попросил снова ему все рассказать. Записал все что я мог ему сообщить и попросил… перезвонить в Центр медицины катастроф. Дал номер. Куда записать, как записать? Мы - то есть я, и несколько человек, стоящие рядом с мертвой Еленой (ее имя знал Женя) были удивлены таким «футболом». Снова, разумеется со спутникового телефона перезвонили в Центр медицины катастроф. По второму или уже по третьему разу объяснили, что произошло. «Мы на трупы не выезжаем!» - можете так и записать. Это был ответ на наш звонок в итоге. «Что делать?» - звоните дежурному ГО и ЧС…. Снова перезвонили. Начались переговоры, что делать с телом.

- Можете спустить самостоятельно?

- Нет, не можем.

- Почему?

- Да потому что мы не знаем, как это делать, нас тут двое-трое мужчин рядом и нет никаких приспособлений для этого.

- Звоните в полицию. Дежурному ГУВД. Без звонка оттуда мы вертолет организовать не можем. Группа спасателей на автомобиле будет у вас не раньше, чем через 4 часа.

Спросили координаты. Дал координаты.

(За точность диалога не отвечаю, но смысл передан точно)

И снова новый номер телефона. Дежурного ГУВД. Перезвонили туда. Снова уже заученные фразы. В итоге дежурный ГУВД сообщил, что это зона ответственности Елизовского ГУВД, звоните туда. Дал аж три номера телефона, все записали. Но в той обстановке это было довольно сложно, если не сказать больше. Перезвонил. Первый телефон не отвечал, на двух других срабатывал факс. Круг замкнулся. Снова звонок дежурному ГУВД. «Странно, никто не берет трубку…, а я только что с ним разговаривал…» Б…ть, а я зачем ему звоню тогда… В итоге совет, указание, труп не трогать, ждать кого-то. Но кого - непонятно, поэтому снова звонок дежурному ГО и ЧС. Тот снова направил в Центр медицины катастроф или еще куда-то. Послал, наверное, будет точнее. Суровый командирский голос, чувствуется военная выправка – полковник или подполковник.

И тут, независимо от происходящего на далеких концах проводов где-то в кабинетах, у нас тоже происходят события. Мимо лежащей женщины проходят люди, кто-то останавливается. Подошли и мои спутницы. Отправил их наверх одних, зачем им стоять над бездыханным телом? Отправляли и других зевак, помочь уже никто не мог. Подошел еще один чей-то гид. Раздетый по пояс, загорелый торс, мужественный, сильный и решительный. Потрогал пульс и… нашел его. Стал организовывать спасательную операцию. Уверять, что срочно нужно нести ее вниз, это быстро и мы якобы зря теряем время, она теплая. Снова звонок дежурному ГО и ЧС (он был самым явным из тех кому нужно звонить, хотя тоже в принципе бесполезным). Сообщил, что подошел другой гид и обнаружил пульс. «Звоните в Центр медицины катастроф!» Человек-то вроде как уже живой. Вполне ожидаемая рекомендация. Звонить не стал.

Присоединился к спуску тела вниз, так как других рядом не оказалось, запретить нести тело уже не мог, так как «пульс есть», к тому же спутниковый телефон был только у меня. Еще меня учили, что, если есть хоть маленький шанс на спасение, нужно его использовать. А вдруг ошибся и пульс действительно есть?

Хоть в чудеса и не верю, на двух рюкзаках под нижней и верхней частями тела, вчетвером понесли тело вниз. По пути к «спасательной» операции присоединилось еще несколько мужчин. Понятия не имею, кто был со мной рядом, но все несли тело аккуратно, выбиваясь из сил и сменяя друг друга. Примерно через час, уже даже гид с голым торсом (мне сложно его иначе идентифицировать, других отличительных признаков я не заметил, извини) признал, что она умерла. Лена стала остывать и зрачки явно помутнели. Но оставлять ее, дожидаться спасателей, уже было совсем бесчеловечно. Спустя примерно 3 часа, реально уставшие, донесли тело до подножия вулкана. Но не к общей стоянке, где стояли все машины, а немного поодаль, чтобы в случае чего туда мог сесть вертолет или приехать машина спасателей. Привычно перезвонил дежурному ГО и ЧС. Он сообщил, что вертолет вылетел, но вот когда, сказать не может, нужно звонить, узнавать в Центр медицины катастроф. Этот «футбол» уже даже не раздражал. Эмоций как-то совсем не было. Перезвонил. Сказали, что вертолет вылетает через 3 минуты. С момента моего звонка прошло приблизительно 2-3 часа. Сели рядом с телом ждать вертолет. Как это ни цинично, пили чай, разговаривали с парнями о чем-то отвлеченном. Как работает связь, кто служил в Дагестане, какая жара стоит и т.д.

Спустя минут 40 прилетел вертолет. Фальшфейером обозначили ему наше местонахождение. Ми-8 «Витязь-Аэро» круто и с первого раза приземлился едва ли не нам на головы. Вышел медик, осмотрел тело, признал очевидное. Два сотрудника ПСО расспросили подробности гибели. Медик сообщил, что никого они забирать не будут так как трупы - не их работа. Но по доброте и чисто по-человечески, идя нам навстречу, они могут нам помочь. Через несколько секунд мы погрузили тело в вертолет и залезли следом. Вертолет взлетел и … тут же сел через 100 метров на общей площадке, где за этой непонятной операцией наблюдали сотни людей. Труп и нас выгрузили на всеобщее обозрение. Немного охреневшие от такого развития событий мы прикрыли тело Елены куртками, затем укутали его тентом от палатки, который принесли другие туристы. Обмотав скотчем погрузили в Делику Жени. Я позвонил в полицию, сообщил, что труп везут в Елизовский морг, так как лежать на жаре на всеобщем обозрении еще непонятное количество часов – уже совсем бесчеловечно.

Был уже вечер, и я пошел наверх за своими девушками. Встретил их, мы поужинали и тоже отправились домой.

Через несколько дней перезвонил Жене и узнал у него дальнейшие подробности. Примерно перед Вилючинским перевалом он встретил машину спасателей. Они погрузили тело Елены в свою машину и отвезли его в морг, что было совсем уж нелогично. Туда же приехала и елизовская полиция (прошло часов 5-6, наверное).

Может быть я и несколько сотен людей, ставших очевидцами, чего-то совсем не понимают в устройстве деятельности оперативных служб, но почему мертвого человека нельзя было сразу забрать вертолетом, раз он уже прилетел? Этот вопрос был главным, затмив даже все остальные, вроде бесконечных созвонов с кем-нибудь и зачем-нибудь.

Анализируя все произошедшее, сам собой напрашивается вывод о реальной оперативности наших ответственных за это служб, о необходимости все же какой-то координации действий всевозможных «спасателей» и о том, что на Камчатке нет службы, которая занималась бы вывозом трупов, хотя эту обязанность вполне можно было бы вменить кому-то кто и так вылетает, выезжает на всевозможные ЧС. Почему вертолетом нельзя, а машиной можно?

И конечно, еще один вопрос. Зачем я потратил почти 4 000 рублей или 30 минут спутниковой связи на переговоры? Вся ситуация все равно развивалась бы ровно по тому же сценарию. Ну, за исключением того, что мы самостоятельно донесли бы тело до машины Жени и он доставил бы его в морг.

От чего умерла Елена, не знаю. Просто шла по тропе, тихонечко присела на камень, сказала, что ей плохо и ее не стало. Наверное, вскрытие покажет».

Также Фролов в комментариях к своему посту добавил, что в воскресенье его вызывают в следственный комитет.

«Принесу им это сочинение. Пусть читают, записывают. Круглый стол организовать конечно вряд ли получится сейчас. Работы слишком много. Может быть осенью на каком-нибудь большом совещании еще раз обозначу проблему. А то у нас все только и говорят о развитии туризма, координации сил и усилий», – отметил Эдуард.